Along Bluetrails of Endless Rivers

Река Мука, бассейн реки Лена

По Казачьей и Муке проходит Ленский волок, по которому почти четыреста лет назад вольные люди попадали в верхнюю Лену из Ангары и Енисея. Казачья и Мука маленькие речки, всего семь прыжков с камня на камень нужно сделать, чтобы их пересечь, либо просто перейти вброд. Вода прозрачная и холодная, её можно пить, в жаркий летний день это хорошая подмога. Речки текут в долинах, заросших ароматной пихтой и кустарником. В основном, проще идти долиной, чем руслом. В настоящее время вдоль Ленского волока проходит автотрасса Вилюй, она пересекает два небольших перевала, речку Казачья, дважды БАМ и выходит к речке Мука.

Ленский волок не единственный путь, из Енисея в Лену можно попасть северным путём через Нижнюю Тунгуску, там распологался самый первый разведанный Чечуйский волок, по которому люди шли на Лену из Мангазеи.

Что же зацепило переселенцев именно здесь, на Лене и её притоках, что похожее они нашли на родные Вычегду, Юг, Сухону, Северную Двину и другие реки западного склона Уральских гор? Чем те люди были очарованы, что родное они нашли в ленских краях?

После последнего перевала к речке Мука, камни становятся гранитными, горы крутыми, а деревья более сильными…

(Спасибо большое Константину! Александру и Татьяне Кузнецовым!)

Усть-Илимское водохранилище, Ангара

Резко-резко континентальный климат в своём лучшем исполнении. Вчера была гроза с градом, она подняла ветер, а он в свою очередь растормошил волны. Ветер тёплый, вода тёплая — в таких условиях штормуется беззаботно.

На Богучанском вволю покормил свою страсть наводить порядок и выкидывать хлам — на каждой стоянке разгребал кучи плавника для причаливания и устройства лагеря.

Скоро поворот — ухожу на Илимский, его ещё называют Ленский, волок. То есть Байкал остаётся в стороне, переселенец думает, ему там делать нечего.

Вчера мне подарили ещё одну Библию — классный парень Стас Боровской из 80-тысячного Усть-Илимска. Да, так редко тут встречаются города. Кодинск — 60 тысяч, спустя 10 дней Усть-Илимск, а теперь через 120 км будет небольшая деревушка. И между ними вообще ничего.

Последнее Пока перед радиомолчанием

Берега, на которые выгружаюсь — на них ещё никто не выгружался, их даже мало кто видел. Немногочисленные посёлки расселены и затоплены. Есть места, где работают лесозаготовители, но их всего одно-два, больше на три с половиной сотни километров нет живых душ. Когда прорабатывал этот кусочек маршрута, факт безлюдности как-то выпал из моего внимания, не ожидал, что окунусь в практически дикую природу. Предстоит изучение воздействия поднявшейся воды на природу и ещё одна автономность.

(До сотовой вышки, благодаря которой отправляю это сообщение 20 км, прямая видимость.)

Какая она, Верхняя Тунгуска?

Ангара никогда не была одинаковой — за каждым серьёзным поворотом открывается новая картина речного мира. Здесь разные берега — есть песчаные, немного гранитных, падающие отвесно с пары сотен метров скальные, каменистые, чуть-чуть земляных, есть участок с отмелями, с островами, заросшими влаголюбивым кустарником, есть гроты, большие валуны, между которыми надо внимательно лавировать. Здесь разная вода — мутноватая в низовьях, более прозрачная после реки Тасеева, и совсем уж чистая и ледяная близ плотины самого молодого в России Богучанского водохранилища.

У Ангары разная долина — иногда она по-домашнему уютная, тихая и спокойная, узкая и короткая, с высокими берегами; а иногда растягивается до горизонта в длину, широкая и с островами, высокие пологие горы кажутся маленькими холмами и только по относительному размеру деревьев можно представить их настоящую высоту.

Верхняя Тунгуска, которую сейчас называют Ангарой, течёт плавно и тихо, можно спокойно засыпать хоть у самой кромки воды. Шум перекатов слышно за километр, а пороги — за пять километров. Иногда между перекатами бывает по три ходовых дня, а иногда проходится пара в день. Перекат — это просто дополнительная работа, более интересная, чем гребля в плёсах. Порог — это еще и страх неизвестности. А после прохождения злость на этот страх, потому что ничего страшного как всегда нет, а просто сильно много шума.

Можно сказать, что каждый новый день начинается новая река, такая Ангара разная. В низовьях много больших кораблей, много современности, в одном месте русло реки даже отодвинуто дамбой карьера для добычи свинцовой руды. Потом остаётся только сплав леса, а теперь даже катеров нет.

Низкие серые гряды облаков плывут над последним кусочком настоящей Ангары, дальше вверх начинаются рукотворные озёра. Облака цепляются за горы, иногда проливаются моросящим дождём, и от лесов поднимаются клубы пара, спешащие вернуться, завершая круговорот. Воздух свеж, влажен и ароматен. Зелёная молодая трава, полностью распустившаяся листва берёз, лиственниц и кустарников. Туман над рекой. Запах воды. Светлые просветы на небе. Прохлада вечера. Шум переката. Текущая прямо у ног вода на длинном изгибе песчаного берега. Кудрявые сосны на крутом косогоре. В безветрии легкое движение ледяного воздуха. Наплывает молочный туман и маскирует горизонт, скрывает ближние деревья. Мир замирает. Занавес.

Такой же Ты была и тысячи лет назад. Я Тебя Люблю, Река.

Первый тёплый летний дождь

Пришло тепло, пролился дождь, от воды и леса поднимается пар, вскорости вся даль пропадает в тумане. Туман частями поднимается, отрывается от воды и уносится вверх, образуя низкие свинцовые облака, внешне грозные, но добрые внутри. Облака затягивают небо, закрывают солнце. Стоит штиль, вода неподвижна, только следы течения. Местами туман уже взмыл в небо, местами ещё только начинается плавный подъём. И так километров на десять в каждую сторону, до поворотов реки.

Вдруг налетает лёгкий ветерок, усиливается, поднимает рябь, и все облака и весь туман, до сих пор неподвижные, оживают. Гигантская акватория очищается за мгновения, облака тумана уплывают за мыс вверх по реке. Вот уже виден лес на далёком противоположном берегу, подсвечиваемый заходящим солнцем.

Вечер, нужно ставить лагерь. Захожу в лес, из-под ног вспархивает птичка; испугавшись, отлетает, но сразу же возвращается, шумя и хлопая крыльями. Махонькая пичужка размером с синицу. На земле вижу её простенькое гнездо — немного травы и четыре яичка аккуратно друг к другу. Значит, поблизости ставить палатку не буду. Я тебя не побеспокою, отважная ты моя малышка!

Царство зелёной жизни

За Енисейскими воротами открывается мир жизни, влаги, хвойного аромата и других запахов, от которых становится тепло и радостно. Речная вода здесь прозрачна, а скалы постоянны, они отвесно падают в воду.

Круто сбегающий ручей забирается в сопку — где он берёт начало? Ручей чистой ледяной воды чудесен, вдоль него растут смородина, крапива, разворачиваются улитки папоротников, расцвели жёлтые, голубые и фиолетовые цветы. Всё покрыто ковром зелёной сочной травы, ручья уже не видно под пологом трав, а только слышно.

Ручей крут, он раздваивается, левая ветвь тупиковая, на правой почти водопад. Нужно карабкаться. Вокруг деревья, среди них растёт исполинская сосна, но если забраться на гребень, можно найти невероятную сосну. Этой сосне, должно быть, около пятисот лет. Она такая грандиозная, что её нельзя обнять, можно только прислониться.

Эта сосна росла здесь ещё до того, как первые русские люди перевалили Урал и вошли в Сибирь. Она помнит Петра Великого, Ивана Грозного, она ровесница плавания Колумба и открытия Нового Света. Её ствол больше похож на Ростральную колонну в Санкт-Петербурге, чем на ствол дерева — он могучий, широкий и гладкий. Высота колонны и этой сосны совпадают.

Где же исток ручья? Это неизвестно. Он вытекает из расщелины в камнях.

Ничто не вечно

В таком странствии становишься плаксой. То, что в городе тонет в рутине обычных забот, здесь, в абсолютном уединении, выступает на первый план. Мир, с одной стороны физически расширяется, но с другой — сжимается до двух-трёх человек, о которых можешь сказать, что они тебя любят, и ты им дорог. Ничто не вечно, это лучше всего понимаешь здесь — среди постоянно меняющейся природы. Начинаешь ценить то малое, что есть, а вернее понимаешь, что практически ничего нет, только мысли.

Здесь живёт очень мало людей. Познакомился всего с пятью и кажется, что знаю уже всех. Половина из них видит меня второй раз. В деревне спросили: «Это ты из Подмосковья?», «Да, это я!» Конечно же, это я…

(Записано в дневнике 10 мая 2016, река Кома, приток Енисея)

Привет от сибирского соловья

Обычно соловей заводит серенады на закате, продолжает их до поздних сумерек, просыпается чуть только начинает светать и снова поёт примерно до восхода. Иногда в урочный час его не слышно, он улетает куда-то далеко, или занимается гнездом, но полностью ни одно утро или вечер он еще не пропустил. Однажды утром был дождь со снегом и ветром, соловей мог бы сделать выходной, но он по расписанию, почти за два часа до восхода, вылетел на дежурство.

Спускаясь в прошлом году с Урала по реке Тагил, попал в настоящее соловьиное царство. Соловьёв было много и пели они не в верхушках сосен, а в прибрежных кустах. Однажды мой лагерь оказался всего в десяти метрах от распевшегося к ночи соловья. Вообще-то пение этой миниатюрной птички обычно разносится на три километра. С фонарем пошел его искать, залез в заросли шиповника и ежевики. Он сидит там невозмутимо, смотрит на фонарь и заливается звонко.

Леса Хакасии. Река Енисей, Красноярское море

Начиная с восточных склонов Кузнецкого Алатау, путь проходит через горностепные районы. Здесь растут только травы, практически нет лесных массивов. Хвойные леса вдалеке от гор уже не встретишь — вдоль рек Абакан, Енисей, в верховьях Красноярского водохранилища их нет. В пойме реки Абакан растут лиственные деревья, ещё немного в логах и низинах, там, где скапливается влага. Повсюду пологие горы, покрытые суховатой низкой травой. Сосновые леса редки, они закрепляются среди гор на редких островах песчаных почв. Тысячи лет назад в таких местах жили коренные жители.

Зелёной полосой вдоль Енисея протянулся сосновый бор Анашенская лесная дача:
«Бор овеян легендой, в которой говорится о том далёком времени, когда о современном лесе никто и не слыхивал, а на его месте бились волны Мирового океана. Океан был местом обитания исполинского кита. В дневное время кит опускался на глубину, а по вечерам всплывал и любовался закатом на мелководье. Как-то кит так увлеченно смотрел на уходящее светило, что пропустил момент ухода воды. На следующее утро солнце пожалело оставшегося на золотом песке умирающего зверя и прикрыло ветками сосен от палящих лучей. И действительно, глядя с высоты, можно увидеть, как сильно бор своей формой похож на кита. У специалистов нет четкого объяснения по поводу такой формы. Весь район богат светло-хвойными деревьями, здесь же деревья с темными иголками. Сосны как будто специально подбирали, такие они безукоризненно ровные и стройные».

(Кирилл Рассказчиков и Маша из Абакана — Спасибо Вам!)

Река Абакан, бассейн Енисея

На пути из бассейна Оби в бассейн Енисея нужно пересечь три перевала. К 4 апреля дороги освободились от снега, но в остальных местах его ещё много, как зимой. Не выходя из гор на равнину, остановился на неделю — тёплый ветер сменился холодным, солнце скрыли облака, шёл то дождь, то снег, иногда мало, иногда много. Стоял в удобной долине на протаявшей полянке, в отдалении от дороги, склоны защищали от ветров, вокруг росли в основном сосны, а ещё берёзы, ели и лиственницы.

Как только погода наладилась, с одной ночёвкой дошёл до реки Абакан, притока Енисея. Леса и снега остались позади, теперь вокруг только голые пологие невысокие горы, на них пасутся лошади, овцы, коровы. Река Абакан всё ещё в зимних берегах, коренная вода с гор пока не подошла.

(Виктор Вардугин, Марк Макушенко — Спасибо!)