Мне бы только добраться до гор
Сегодня весь день дождь, планировал отправиться в путь как можно раньше, но вместо этого слушаю постоянный стук капель по тенту и почти всё время читаю. Лагерь стоит так, что из палатки видна широкая Обь и противоположный высокий коренной берег, полностью покрытый деревьями — хвойными и лиственными в осенних красках. Хвойные деревья, особенно старые — редкость на крупных равнинных реках, как правило, они текут по середине постоянно меняющейся поймы, редко выходя к её краю и дремучим лесам.
Вчера была жара и духота, принесённые южным ветром, казалось, будто включили огромный фен. Даже спустя два часа после захода солнца, ужиная в палатке, полностью разделся — настолько было жарко. Сразу же проснулась мошкара — гнус, комары и мокрецы. Позавчера тоже дул южный ветер, но холодный, сильный, поднимающий волну, дующий почти всегда в лоб. Однако такое интенсивное охлаждение только помогало грести. В жару работается хуже.
Сейчас ветер меняется, могут начаться заморозки и снегопады. До гор остаётся около 500 километров по прямой. Это большое расстояние, может несколько раз выпасть снег, но почему-то воспринимаю это спокойно. Такие заботы более мужские, чем брызгаться реппелентом, искать ветреное место, делать тень для палатки, раз в полчаса выпрыгивать из каяка, чтобы немного остудиться. Много раз вспоминал умного Ермака, отправившегося в Сибирь в начале сентября, изначально такая дата казалась непонятной, ведь логичнее выходить весной. Охотники-промысловики о комарах говорят так: «Одна тряпочка от человека остаётся, всё выпивают», и рассказывают как делали дёготь в глухой таёжной избушке.
Равнина — это хорошо, на ней удобно жить, стороить крупные города, распахивать поля, ездить и ходить, добывать воду и ловить радиосигналы; но путешествовать по ней уж очень одинаково.
Около ста лет назад про Сибирь была молва, будто это край, где нет камней, поэтому переселенцы, на волах добиравшиеся по два года с территории современной Украины везли с собой камни. Переходов пять назад на песчаных отмелях заметил первые камешки, размером не более четверти горошины, потом стали появляться линзы крупнозернистого песка, а теперь его ещё больше — так что, плыви я тут тысячу лет назад, я бы точно знал — где-то впереди меня ждут горы и камни, которых не видел с тех пор, как в мае спустился с Урала. Так Ной по лавровой ветви понял, что рядом есть суша.
This page was created on .