Along Bluetrails of Endless Rivers

Засыпая, вижу картины рек

Три сотни лет назад нужно было четыре года добираться с Волги на Лену и обратно. Отправиться ли человек ещё раз в такой долгий путь, легко ли начать заново? Я думаю — легко. Появляется тихая спокойная уверенность. Засыпая, прокручиваешь в памяти мгновения оставшихся за спиной рек. С улыбкой вспоминаешь первые пустяшные трудности. Вспоминаешь гнетущую неизвестность. Но теперь, когда есть общая картина, понимаешь, что всё на самом деле просто.

Отблагодарить Небо за все прекрасные встречи

Иногда думаю о людях, которых повстречал на пути — жителей деревень и отшельников из безбрежной тайги. Они вдохновляют простотой своих жизней и цельностью натур. Мысленно перебираю все деревни и хутора, и они вспоминаются как живые, где люди живут. Деревенский житель возделывает землю, сажает деревья, своими руками строит дом, натаптывает тропинки в окрестных лесах, заботится о детях, радуется внукам и внучкам, дружит с соседями и с голубым небом, которое очень часто заменяет ему крышу.

Мне повезло встретить прекрасные семьи, эти подарки небес были защитой в пути и защищают до сих пор. Чтобы улыбка оставалась в душе, я думаю о них…, и гармония согревает мой маленький мир. Теперь, спустя годы оборачиваясь назад, я понимаю, такие встречи не чета простой удаче. Именно встречи, а не пейзажи и не трудности, остались в памяти и заполнили все реки, по которым шёл. Спасибо Вам, Люди.

Улетаю с Дальнего Востока

Так что же там, за дверью?.. Жизнь.

Китай на другом берегу

Первый день на Амуре. Забавно плывётся по пограничной реке. Обычная река, правда, иногда вышка на берегу промелькнёт, смешная такая, похожая на карандаш, а в ней человек сидит. На китайской стороне таких вышек почти нет, а на российской много. А ещё у нас проволока колючая натянута, даже там, где деревня к воде выходит, а у китайцев никаких проволок нет, зато берега у деревень укреплены бетонными набережными.

Люди могут жить в мире, а границы — это условность, линия на карте. Все договорились, что никто не будет просто так эту линию перебегать, а будут ставить отметку в книжице со своей фотографией и только потом открыто переходить. Все договорились, что границы незыблемы, и никто не может даже кусочек взять соседской земли. Так поступают честные и разумные люди. Взаправду, зачем физически нарушать границу, если это лишь линия на карте, прозрачная для открытых рынков и честной конкуренции?

Река и город Зея

Другая природа! Почти весь БАМ сопровождает лиственницей, кедровым стлаником и густыми зарослями багульника. Когда только вышел к железной дороге, это было 5 сентября, то впервые отметил первые краски осени — начали желтеть лиственницы. Прошло всего две недели, и они успели почти полностью облететь, сопки стали серыми с небольшими вкраплениями жёлтого. Спустившись на юг по Геткану, Тынде и Гилюю, вошел в Зею и с большим удивлением увидел всё еще зелёные, сочные лиственницы, но также дубы и даурскую берёзу. Произошло это моментально — обхожу очередную сопку, заворачиваю в поворот и замечаю новые оранжевые краски — что это, неужели дубы?! Да, это оказались дубы. А это что за новое дерево? Это дальневосточная береза.

Бассейн реки Амур, река Геткан

Вот и пролетели мои дни на БАМе. Тут было всё! Дикое количество пота, немного страха, подспудное отчаяние… Последнее шло рядом с тех пор, как вошёл в Олёкму: «Где не смогу пройти?» Я прошёл везде, разница была лишь в количестве сил и времени, нужного для прохождения препятствий.

Круглосуточные переходы, длинные железнодорожные мосты, практически сгнившие автомобильные, или смытые последним половодьем, десятки бродов, десятки километров по насыпи, крутые (но невысокие) перевалы…

Люди - отзывчивые, гостеприимные, чуткие. Половину ночей провёл не в палатке - в балка́х вахтовых посёлков, у сторожей, в домах местных жителей или в служебных зданиях. Люди сами меня приглашали, объясняли дорогу, сопровождали и ждали, когда же я наконец до них доберусь. Спасибо Вам Большое! За разговоры, за информацию, за глубокий взгляд на БАМ.

Мне грустно, что эта дорога остаётся позади. Она была сильной, динамичной, быстрой. Вроде только вчера начал её, она сжалась в маленький комочек, становясь Жемчужиной этого Маршрута.

Квеста не было, но была хорошая физическая работа

Поднялся вверх по Олёкме от устья до БАМа. Километраж по дням:
— Устье Олёкмы, высота 124 метра, 6 августа 2016
— 28 + 40 + 53 + 34 + 40 + 41 + 11 км
— Кордон Бедердях, начало заповедника Олёкминский, 12 августа
— 22 км
— Метеостанция Джикимда, 13 августа (Евгений и Ольга, Привет!)
— 29 + 23 + 32 + 18 + 19 км
— Кордон Тас-Хайко, завершение Заповедника, 19 августа (Александр Сергеевич Коноровский, Большое Вам Спасибо!)
— 14 + 18 км
— Начало перекатов и порогов, 22 августа
— 27 + 22 + 19 + 16 + 17 + 16 + 19 + 15 + 17 км
— Начало пологого участка реки, приток Хани, выхожу к Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, высота 377 метров (подъём на 250 метров от устья), 2 сентября.

Отправился бы ещё раз вверх по таким порогам? Сразу после завершения: «Ни за что на свете», но после двух погодных дневок у устья Хани: «Почему бы и нет?»
Слово, от которого пробирает дрожь: «Олдонгдо». Это самый жёсткий порог.

Поворачиваю на реку Олёкма

Русские люди начали осваивать Сибирь около пятисот лет назад, с каждым десятилетием продвигались всё глубже, пока не вышли к Японскому и Охотскому морям, на самом Дальнем Востоке. Карт тогда не было, не было даже примерного представления о том, что лежит впереди. Разведав очередной волок и выходя к новой реке, переселенцы её обживали — если она была им удобна. Первыми шли самые отважные — авантюристы, романтики, искатели. Следом приходили не менее отважные, но более покладистые, оседавшие на земле.

Река Лена понравилась русским: здесь удобно заниматься хлебопашеством, много лесов и зверей, сама река простая и двигаться по ней легко в обоих направлениях. Было только одно «но» — здесь холодные зимы. Минус двадцать — это ещё тепло. Минус тридцать — так чаще всего и бывает. Минус сорок — слегка прохладно. И только при минус пятидесяти дети уже не гуляют.

Из уст в уста передавалось, что где-то на юго-востоке есть другие земли, с мягкими зимами и обширными нивами. Надо было лишь разведать туда путь. Конкурирующие воеводства были заняты этой задачей — Енисейское на Енисее и Якутское на Лене. Они перепробовали все возможные пути на юго-восток — через Селенгу, Баргузин, Верхнюю Ангару, Витим, Алдан и единственное, чего добились, узнали, что тёплые земли точно есть, а их население не подчиняется никакому государству. Вот только как туда добраться?

Пока служилые люди отправляли одну за другой исследовательские экспедиции, промысловые люди уже знали ответ — Олёкма. У Лены всего четыре мощных притока, текущие с нужной стороны: Киренга, Витим, Алдан, но только Олёкма течёт почти ровно с юга. Интересный факт — государевы чиновники снаряжали экспедиции, основываясь на расспросах коренного населения. Так что, либо аборигены специально отправляли разведчиков по ложному пути, либо действительно не знали, что именно по Олёкме можно попасть на юг.

Так или иначе, но первым человеком, доложившим в приказную избу Якутского воеводства о коротком пути в бассейн Большой Южной Реки, был промышленник, а не государев землепроходец. Воеводы не поверили и сначала снарядили тестовую экспедицию, которая успешно завершилась. Это не рассеило сомнения и впоследствии Хабаров вынужден был доказывать выгодность пути именно через Олёкму, а не через Алдан.

Когда коренные жители рассказывали о Большой Южной Реке, они говорили: «Мамур!», что на их языке означало «Большая Река». Русские же переделали название в «Амур». Так на картах появилась название, которое с французского переводится «Любовь».

На месте нынешнего города Олёкминск Петр Бекетов заложил острожек ещё в 1635 году — сейчас это ещё один человеческий остров, отгороженный тайгой от Большой Земли. Река Лена здесь не производит впечатление дикой — часто встречаются деревни, по берегам пасутся лошади и коровы, проезжают лодки, а вот количество грузовых кораблей после Ленска сильно сокращается, ночью их вообще нет, а днём всего пять штук, против 15-20 в день на участке Ленск—Усть-Кут. Лена была шириной 200 метров в начале судоходного хода в Усть-Куте, а теперь у Олёкминска два километра.

Есть такое толкование Ленской дороги: сначала надо помучиться на Муке (горная мелкая речка), потом искупаться на Купе (мелкие галечниковые перекаты), потом кутить на Куте (после всех мук это первый отдых) и лениться на Лене, потому что тяжёлая работа закончилась.

«В Якутске об Олёкминском пути и Тугирском волоке впервые узнали от Григория Вижевцева. Приехав с промысла в мае 1647 года, он сообщил о своём открытии в приказной избе воеводам Супоневу и Пушкину. По его рассказу получалось, что удобный путь лежал совсем рядом. Воеводы были немало удивлены тем, что крупные правительственные отряды так и не смогли найти путей к даурскому князьцу Лавкаю, о богатстве которого в Якутске ходили легенды, а простой промышленник на утлом судёнышке разыскал дорогу и даже вступил с людьми, знающими Лавкая, в общение. В ответ на сомнения воевод о непроходимости Олёкмы Вижевцев имел свои доводы. Да, Олёкма порожиста. Но пороги можно преодолеть в небольших, подвижных судах, „лишь бы судовые снасти добрые были, да заводы и подчала и бечёвки новые“».
Галина Леонтьева, «Землепроходец Ерофей Хабаров».

До свидания, река Лена!

Как хорошо, что сложность возрастает постепенно. Сразу после равнинной Су́хоны на порожистую Олёкму я бы сломался. Наверное, пионеры и промышленники, которые переваливали Урал, или уходили из Мангазеи по Нижней Тунгуске, так же закаляли свой характер. С Северной Двины и Вычегды сразу на Учур и Гонам? Никто так бы не смог. Очень-очень благодарен постепенности, а также тому, что весь маршрут везде пройден лично, вот этими руками и ногами. Для меня Олёкма — это продолжение Вори, а Воря течёт всего в трёх часах ходьбы от того места, где я родился. Для переселенцев новые реки были таким же продолжением их домашних речек, как и для меня. Заходишь в реку — и вот тебе связь с Домом.

Большая Дорога река Лена

Давным-давно я познакомился с Алексеем Семагиным, он приехал во Фрязино из Бодайбо — это посёлок на реке Витим, притоке Лены. Алексей рассказывал, что добраться до его Дома можно летом по воде, зимой по ледовой дороге, а если срочно — то самолётом.

Воображение в те мои 17 лет рисовало изолированный оазис жизни на краю света. Сейчас мой лагерь находится в устье Витима, до Бодайбо рукой подать — нужно только немного подняться по реке. Здесь живут обычные люди, они ездят на обычных автомобилях по стандартному асфальту, несмотря на то, что всё это — Далёкий Остров, отрезанный от Большой Земли.

Как продукты попадают на полки магазинов? Какой хитрый путь делает телефонный звонок из этих мест на Большую Землю? Я увидел ответы, пока плыл сюда по реке Лена.

Раньше думал, сложно жить на Острове, нужно подстраиваться под реку, которая весной и осенью на 4 месяца полностью закрывается для движения. Теперь знаю людей, для которых моторная лодка — основной транспорт, они подъезжают к реке, пересаживаются в лодку и едут по делам за сотню километров. Видел речные такси, которые несколько раз в день возят людей за 150 километров в районный центр. Сейчас по Лене летает катер на подводных крыльях, в одну сторону проходящий восемьсот километров — это больше расстояния между Москвой и Петербургом. Нефтяники уезжают на вахту в глубине Васюганских болот, за один рейс расходуя бочку бензина для своих 40-сильных двигателей. Все эти люди рады своей жизни и не упрекают сложности пути — для них это норма.

Река Лена — это дорога для кораблей, среди них есть гигантские паромы, они везут грузовые автомобили, загруженные продуктами для Витима, Ленска, Бодайбо, Мирного… Паром идёт безостановочно двое суток. Водители-дальнобойщики ходят по палубам, образуют компании по интересам, чаевничают вместе, а на обратном пути собираются в уже пустых полуприцепах. Чего только не переделаешь за двое суток! Они обзаводятся новыми друзьями, делятся информацией, помогают друг другу, когда погода портится.

С реки видны притаившиеся на макушках сопок стандартные красно-белые радиовышки, какие обычно ставят сотовые операторы, однако на этих расположены только антенны-ретрансляторы — это вышки магистрального оператора. Район, кудя протянут радиоканал, подключен к основным сетям по воздуху, а не проводами.

Лена — спокойная река в той части, которая является судоходной. На ней нет порогов, шивер, а есть только участки быстрого течения, на топокарте обозначенные как перекаты. Река течёт среди каменных пологих сопок, берега усыпаны гранитной галькой, иногда воды подмывают скалы, и они становятся отвесными как стены. Лена — река удобная и для движения и для жизни, практически везде можно причалить и выйти из лодки, повсюду встречаются луга и большие ровные площади. Вдоль берегов и в русле Лены стоят знаки речной обстановки, в отличие от Ангары и Енисея они ночью подсвечиваются, что позволяет двигаться круглосуточно.

Путь переселенцев в Лену идёт по её притокам Муке, Купе и Куте. Сейчас на месте впадения Куты в Лену расположен город-порт Усть-Кут — транспортные ворота, здесь происходит перевалка грузов с БАМа на воду. Усть-Кут — вторая родина Хабарова, почти 400 лет назад занимавшегося здесь одним из первых хлебопашеством и солеварением. Отсюда он отправился на Амур, чтобы исследовать новые земли.

(Большое Спасибо Александру и Ирине Романовым из посёлка Верхнемарково!)